Леонид Блехер (leonid_b) wrote,
Леонид Блехер
leonid_b

Сказано


.................
Один из самых первых репортажей вбросил в оборот этих чёртовых «таксистов», пытающихся нагреть руки на транспортном ступоре. Были такие? Ещё бы! — только скорее не «таксисты», каковых в городе полтора человека, а «бомбилы»; в самые плотные стаи эти орлы сбиваются в аэропортах и на вокзалах, но есть они везде. Наверняка слетелись и туда, где сотни людей искали возможность хоть как-то уехать от вставшего метро. Весть о наглецах, требующих три тысячи рублей за три километра, прозвучала очень вовремя: поражённая публика ловила каждую деталь случившегося, и про «таксистов» запомнили все — сам Святейший патриарх, говоря о постигшем нас несчастье, их упомянул. Но помимо этих лихих ребят там же и тогда же множество людей бесплатно, махнув рукой на собственные дела, развозили незнакомых им сограждан. И по канонам профессии, и просто по совести даже самый поспешный профессиональный репортаж должен был бы упомянуть и тех, и этих. У наших же репортёров сразу поместились только «те». Про бескорыстно подвозивших нам тоже стали сообщать, но попозже и, видимо, не так ярко — уже никому не запомнилось. Да, это не самый значимый пример, но он достаточно характерен — и вот вам более значимый.
..................
 первые же часы после взрывов зазвучали разговоры о том, что над Москвой и даже над всей Россией нависла страшная и почти неотвратимая опасность: погромы, направленные против лиц не той, какой надо, национальности; что уже есть много случаев избиения таких людей — и вот-вот эти случаи сольются в единый кошмар. Профессиональные медиа, заговорившие об этом, ещё держались в каких-то рамках, вольный рунет рамками себя не утруждал. Спору нет, межнациональная рознь вещь скверная, а погром — так просто ужасная; бороться с такими угрозами, малы они или велики, — святое дело; но в данном случае всё-таки перед нами феерическая бестактность, если не провокация. Москва ни разу не дала повода обвинять себя ни в погроме, ни в готовности к нему — ни после взрыва домов, ни после «Норд-Оста», никогда. Да, у нас, как и в других городах, есть и скинхеды, и преступления на почве национальной вражды, но всё это было и остаётся сугубой маргинальщиной. Если будем вести себя минимально разумно, ею и останется. Заговаривать о ксенофобии москвичей как о страшнейшей угрозе — в ту минуту, когда ещё никто не ручался, что серия взрывов в метро закончилась, — это всё-таки сильно чересчур. Обуздать свою ксенофобию призывались не взрывающие, а взрываемые. Примеров гнусных деяний, грозящих слиться в погром, приводились считаные, но бесконечно повторяемые единицы, причём иные из примеров были явно фальшивыми. В призывах противостать ксенофобии самым наивным образом сочетались речи о том, что терроризм не имеет национальности, — и о том, что слово «погром» во всех языках мира заимствовано из русского. Перечисленное очень не ново, но в день страшной гибели нескольких десятков людей и общего шока всё это выглядело совсем уж скверно.
..................

Да, обуздать свою ксенофобию призывались не взрывающие, а взрываемые.

Выглядит то, о чём написал А.Н.Привалов, действительно как сдвиг и долбанутость. Это верно. Но я думаю, что всё-таки дело в пресловутом отсутствии общественного языка, о котором говорит и говорит В.Найшуль, в частности в разговоре с Приваловым же в "Угле зрения". Пока у нас в журналистской скороговорке пафос занимает место этоса (а как не занять, если оно пустует?), громче всех будут визжать истерики.

Получается, что правдивее всех говорят те, кто молчат. Однако.
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    switch
    default userpic

    Your reply will be screened

    Help
  • 19 comments